Памяти пастыря

Отошел ко Господу протоиерей Владимир Назаров, который в конце жизни сподобился принять иноческий постриг.

20 апреля на 62-м году скоропостижно скончался настоятель храма в честь Рождества Христова поселка Большая Царевщина (Волжский) Красноярского района Самарской области протоиерей Владимир (Назаров), в последние дни своей земной жизни принявший иноческий постриг с тем же именем.

Владимир Михайлович Назаров родился 6 марта 1952 года в г. Самаре (Куйбышеве). Окончил Самарское художественное училище. Работал художником-оформителем и реставратором храмов.

Архиепископ Иоанн (Снычев), позднее — Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский рукоположил Владимира Назарова в сан диакона 8 мая 1988 года, в сан священника — 9 марта 1989 года. Отец Владимир награжден палицей, наперсным крестом с украшениями. Возведен в сан протоиерея. Награжден митрой в 2012 г.

Смерть нашего пастыря — невосполнимая утрата, пишут в некрологе жители поселка Волжский (Большая Царевщина), прихожане храма в честь Рождества Христова. Отец Владимир отличался исключительной скромностью, он был настоящим духовным наставником. Он был одним из тех священников, которые ещё в 80-е годы не покладая рук начали возрождать Православие в Самарской области.

Отец Владимир прослужил в храме Рождества Христова более двадцати лет. За эти годы наш храм стал «визитной карточкой» Самарской области. Это великолепный архитектурный ансамбль с колокольней, который первым встречает гостей областной столицы по дороге в Самару из аэропорта. Но еще более важно, что этот храм стал духовным центром, значимым не только для поселка Большая Царевщина, но и для всей Самарской Митрополии. С храмом Рождества Христова тесно связаны и Крест на Царевом Кургане, и животворящий источник — родник у его подножия, часовня с купелью у источника. А как дорог Православной молодежи знаменитый Православный фестиваль на Троицу! Сколько детских душ согрел наш детский лагерь «Ковчег», который в этом году откроет свою очередную, уже восьмую ))) по счету летнюю смену. В этом лагере более полусотни ребятишек не только оздоравливаются физически, но главное — духовно, прикасаются к вере и великой Православной культуре!

Всё это создано отцом Владимиром и его помощниками на приходе.

Его проповеди и духовное врачевание всегда были и будут самыми значительными событиями в нашей жизни. Как всегда это было своевременно и правильно! Как умел он каждому из нас сказать нужное слово…

К сожалению, болезнь оборвала многие его планы…

Мы, прихожане храма Рождества Христова, навсегда запомним его светлый образ и будем молиться о упокоении души его в Царствии Божием!

Вечная память и Вечный покой!

Отпевание и погребение состоятся 27 апреля с.г. в нашем храме, начало в 11.00 часов.

Прихожане храма в честь Рождества Христова,

пос. Волжский (Большая Царевщина) Красноярского района Самарской области.

Его крест

Памяти священноинока Владимира (Назарова).

Звякнул сигнал мобильного телефона — пришло новое сообще­ние, и я нажал кнопку, которая осветила экранчик с текстом электронного письма:

«Священноинок Владимир (Назаров) отошел ко Господу этой ночью в Гамбурге. Царство Небесное этому верному пастырю Божиему!».

Вздрогнуло сердце от неожиданности: кто же из нас не ве­рит до последнего момента, что операция пройдет успешно, и земная жизнь человека, к которому ты расположен, продолжится.

Я знал, что отец Владимир находится на лечении в Германии, но что он приял иноческий постриг и находится в очень тяжелом состоянии — не знал.

27 сентября 2000 года. Воздвигается Крест на Царевом кургане.

И вот пришла скорбная весть.

Но когда немного придешь в себя от того, что узнал, приходят другие мысли и чувства, и думаешь уже не о смерти, о конце жизни земной, а о том, что являл собой ушедший человек, что он оставил после себя.

Я познакомился с отцом Владимиром двадцать лет назад. То­гда он только-только начинал свою службу в храме Рождества Христова, в Царевщине. Храм стоит у магистральной дороги на Тольятти и дальше, на Москву. И всякий раз, проезжая мимо, видя деревья и траву на куполе запустелой церкви, болью сжималось сердце — ну неужели не наступит время, когда эту дивную церковь с сохранившимися колоннами у парадного входа, с ясно угадывающейся былой красотой стен и купола, не возвра­тят к жизни?

И вот у храма появился настоятель — молодой, деятельный, да к тому ж по первой профессии художник-реставратор. Когда познакомились, он рассказал, что его сюда направил Владыка Иоанн (Снычев). В то время Владыка уже уехал из Самары, стал Митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским.

А когда еще он служил в Самаре, отец Владимир много раз про­сился перевести его в город, где у него дом, семья. Владыка по­стоянно ему отвечал: «Ну, строишь, и хорошо. И дальше бу­дешь здесь строить».

И точно: восстановил отец Владимир храм, вновь засиял он куполами и оделся в белоснежные одежды. А там надо было создавать часовню у святого источника. Обустроил источник, известный всей России — кто только ни едет мимо храма, все за святой водой идут. А там и колокольню надо восстанавливать.

Восстановил колокольню, и она засияла белизной и златой гла­вой. А там и один из первых Православных лагерей для детей отец Владимир организовал — ведь храм его не где-нибудь нахо­дится, а в заповедных местах, у подножия знаменитого Царева кургана, в самом сердце Жигулевской Луки.

Однажды стояли с отцом Владимиром на вершине кургана. Дети с восторгом и радостью уплетали только что сваренную уху. Батюшка, чуть смущенно улыбаясь, рассказывал по моей просьбе о Владыке Иоанне — в то время я писал о нем большой очерк и готовился снимать фильм. Отец Владимир в свое время служил у Владыки иподиаконом и много знал о жизни правед­ника, и охотно делился воспоминаниями о нем.

— Вот он сказал мне, — рассказывал отец Владимир о Владыке, — что будешь строить здесь — вот я до сего дня и строю! И еще сказал: «Тебе здесь будет хорошо». Точно — хорошо. Я тут все уголки заповедные теперь знаю — разве есть места лучше наших, Жигулевских?

— Нет, — согласился я и тоже, как и священник, радостно улыбнулся, чувствуя, как теплый ветерок касается щек, видя необъятный волжский простор, летнее солнце, клонившееся к горизонту.

— В Рождествено стоит безхозный дебаркадер. Хочу выпросить его — будет где жить ребятне летом — а то у меня в пристрое слишком мало места: лагерь-то разрастается!

Так и получилось — дебаркадер нашел свое место в рукаве Волги, у кургана, и там стали жить ребята Православного ла­геря каждый летний сезон — готовится он к открытию и сего­дня.

Не забыть мне и установку Поклонного Креста на вершине Царева кургана.

Крест, уже готовый, лежал во дворе местного опытно-меха­нического завода. Водосвятный молебен служил Владыка Сергий. Осеннее небо, то хмурое, то неожиданно яркое от выглянувшего из-за туч солнца, освещало пятнадцатиметровый Крест, от­свечивающий из специального сплава светло-желтыми боками. На вершине кургана уже все было готово к тому, чтобы Крест занял свое место в бетонном основании с отверстием, для него приготовленным. Крест ре­шили устанавливать с помощью вертолета.

Переменчивая погода, грозовое небо, то солнце, то хмарь…

Пилот высшего класса сказал: «Ничего, управимся».

Владыка благословил пилота.

И вот лопасти вертолета закружились, машина стала отры­ваться от земли. Поднимет ли вертолет трехтонную тя­жесть в пятнадцать метров длины?

Чудо свершилось на наших глазах.

Грозовое небо вдруг засияло голубизной, вспыхнуло золотыми лучами!

Вот вертолет набрал высоту, Крест полетел по воздуху, тро­сом привязанный накрепко к машине.

Парящий в воздухе Крест!

Я и сейчас вижу его, когда пишу эти строки.

Мы быстро, кто на машинах, кто бегом, поднялись на курган.

Вертолет кружился над нами.

Напряженно смотрим на него. Рядом стоит один из «распоря­дителей» воздвижения Креста Кандид Георгиевич Кантария — родной племянник другого Кантарии, в мае сорок пятого совер­шившего иное воздвижение — Знамени Победы, вознесенного над поверженным рейхстагом. Ныне потомку прославленного воина довелось участвовать в вознесении ввысь Креста — символа по­беды над злобным врагом всего рода человеческого.

Кандид Георгиевич — заместитель Генерального директора холдинговой компании «ЭЛРос», которая помогла осуществить этот высокий замысел отцу Владимиру.

Пилот опускает Крест к отметке, где его поймали рабочие.

Точно поставили — с первого раза! — в положенное отверстие.

Стали укреплять.

«Кресту Твоему покланяемся, Владыко,

И святое Воскресение Твое славим», — 

в который раз радостно и громко пели все, кто стоял на вер­шине Царева кургана.

И громадное чувство охватило грудь, и слезы счастливого вос­торга сами собой выступили на глазах.

И никто не стеснялся их — ни Владыка, ни отец Владимир, ни все участники торжественного события, вплоть до мальчи­шек-семинаристов из хора.

Крест встал над курганом, над Волгой, над ее простором, над всей Самарской, всей Русской землей.

Крест свидетельствовал и будет свидетельствовать, что это земля наша, Родная, Православная.

Она обнимает все народы, которые здесь живут, бережет и их, как братьев, всем давая вольно и радостно дышать и жить. Только жить надо по совести, честно и праведно, так, как за­вещал Христос Спаситель.

Вот какую память оставил нам священноинок Владимир, отошедший ко Господу в Германии, в городской клинике Гам­бурга.

Но похоронен он будет на родной самарской земле, у храма Рождества Христова, который возродил к жизни. Под Кре­стом, который сияет на солнце, омывается дождями и сне­гами, и снова сияет так, как во веки веков сияет наша вера Пра­вославная.

Алексей Солоницын

писатель.

Пастырь с душой бурлака

Умер отец Владимир…

С вечера пятницы я ощущал какую-то необычную слабость. А утром в субботу эта слабость еще умножилась. Вроде бы и не заболел, а сил все равно нет. Какая-то духовная причина за этим ощущалась… Все прояснилось ближе к обеду: умер священноинок Владимир (Назаров). Видно, так много держал он своей молитвой, что его уход отозвался в физическом и духовном состоянии разных людей. И я оказался в их числе. «Люди сильны друг другом» (строка Евтушенко)! Сколько раз убеждаюсь в прямом значении этих нехитрых слов.

Протоиерей Владимир Назаров выступает на презентации диска с фильмами Владимира Осипова на Православной выставке. Декабрь 2012 г.

Мы познакомились давно, в самом начале 90-х. И с тех пор отец Владимир Назаров как-то всегда присутствовал в моей жизни, в жизни редакции «Благовеста». Хотя вроде бы и очень близких отношений не было между нами. Впрочем, почему не было? У него окормлялся и с ним дружил близкий мне человек — журналист, поэт, режиссер Владимир Осипов (†2010 г... А Володя, при всех неровностях своего характера, все-таки мог быть — и был же ведь, был очень часто своего рода «лакмусовой бумажкой» верного чутья на людей.

… Познакомились мы давно. А рассмотрел, увидел его я в 1995-м, во время речного паломничества «Волга Православная». Там был такой по нынешним временам забавный эпизод. В угличском музее нам показали нетленные мощи безымянного монаха. Экскурсовод объяснил, что это «нетление» вызвано естественными причинами — мол, в земле образовалась «уникальная экологическая среда», и понес давно набившую оскомину атеистическую околесицу…

Но тут взорвался отец Владимир!

— Хватит нам антирелигиозную пропаганду талдычить! Наслушались уже! Как только не стыдно вам врать… Мощи эти двести ))) лет в земле пролежали, какая там еще «благоприятная экологическая среда»…

Экскурсовод смешался и не знал, что возразить. А потом даже извинился перед нами.

— Конечно, глупость сморозил, — признался он. — Ведь и монастырь тот назывался даже «Спас-на-луже». Там всюду вода…

Отец Владимир вышел из той маленькой схватки полным победителем. И малость, самую только малость приоткрыл перед нами свое горячее, неравнодушное сердце…

Тогда же он говорил мне на борту теплохода «Павел Бажов», оглядывая пустынные и какие-то безмолвные волжские берега:

— Посмотри, плывем мы, плывем, и всюду пустое пространство. Людей как мало! Как мало домов, поселков, деревень… Эх, не так надо жить! — вздохнул батюшка.

Но это были не просто слова и вздохи. Вся его пастырская жизнь прошла как раз на берегу великой реки. И уж он-то сделал наш волжский пейзаж веселее. Отстроил пять ))) храмов, обиходил святой источник, поставил Крест на Царевом кургане, наполнил это красивейшее место звоном детских голосов: там каждое лето теперь закаляются дети из Православного летнего лагеря…

Видел его я в разных ситуациях. Владимир Осипов однажды пригласил его освятить целый самарский телеканал! Вот уж где публика не простая… Но раз руководство канала дало согласие, надо молитвой, крестом и святой водой изгнать из их помещения «телебесов». Я с трудом представляю кого-то другого в такой сложной атмосфере. А отец Владимир пришел на телеканал, как пришел бы в армейскую часть, банк, больницу… Звали пастыря? Вот он, я. Принимайте. Святой водой вас побрызжу. Всех! А ну-ка, где у вас тут аппаратура? А чтобы меньше врали. И правду показывали. Почему икон нет? Чтобы завтра же были! Крестики на вас есть? Есть! Это хорошо. А то как же без креста-то в прямой эфир. — Телевизионщики переглядывались, но послушно кивали. — А где «генеральный»? Чего прячется? Сюда его! Антон, дай ему вот эту иконку. И с ней сфотографируй… Вот так…

«Я вам сюда принес сегодня весть о Христе — дорожите этим!» — сказал в конце.

Этот телеканал до сих пор успешно пребывает в самарском телеэфире. А вот директора убрали сразу на следующий же день. Впрямую, конечно же, совсем не за это, — но бесы на нем «отыгрались» за такое событие, за свое изгнание. Все-таки телевидение — это же «их» территория… По крайней мере, до того дня было так принято считать. Впрочем, Бог и того директора телеканала не оставил: он сейчас руководит не менее крупным медиахолдингом.

Отец Владимир был простой и сильный человек. С доброй душой бурлака, и хоть художник, безо всяких «красивостей», без рисовки. Он делал большие дела, но делал их тихо и неброско.

В последнюю нашу встречу в Царевщине разговорились об одном общем знакомом — иконописце Сергее (том самом «богомазе Серёже», воспетом в стихах «Храм у Царева кургана» Борисом Сиротиным). И отец Владимир рассказал, как этот иконописец довольно долго прятался у своего духовного наставника и учителя в профессии. Дело было в середине 90-х, время бандитского беспредела. После удачной росписи большого храма его стали преследовать рэкетиры. Но Сережа тот знал, где искать защиты. Уж кто-кто, а отец Владимир его бы ни за что не выдал. Никому! И он удачно отсиделся тогда у священника. А отец Владимир все эти дни горячо молился о «богомазе Сереже». Он и спустя много лет говорил о своем ученике с любовью.

Раз уж вспомнили об этом, то приведу это стихотворение целиком:

Храм у Царева кургана.
Сторож нам дверь отворил.
Самую чуточку пьяный,
Ласково он говорил
О богомазе Сереже,
О прилежанье его…
Храм воскресили, но все же
Пусто в нем как-то, темно.

Да, постарался Сережа,
Но в глубине тишины
Нет еще тоненькой дрожи
Некой надмирной струны…

Скоро ль народ наш услышит,
Что его Мать позвала,
В двери войдет и надышит
В хладные стены тепла?

В знак, что Любовь постоянна,
А небеса не пусты,
Храм у Царева кургана
Скромные поднял кресты.

… С тех пор, как моим тестем писались эти строки, прошло почти двадцать лет. За это время и храм у Царева Кургана намолили, и народ в этот храм пришел…

… Однажды я с дочерью летом поехал к источнику в Царевщине. Пришли мы туда, а там… пять бронированных мерседесов! И несколько автоматчиков по периметру стоят. И руки у них на курках, что за причуда?! А в центре круга отец Владимир спокойно разговаривает с одним известнейшим самарским олигархом (сейчас он вроде бы находится в розыске). И что же? Эти декорации нисколько на батюшку не повлияли. И говорил он с ним (несмотря на мерседесы, даже на автоматчиков) вот так же спокойно, доброжелательно, безо всякого подобострастия — как говорил бы в храме с каждым из своих прихожан. Даже просить он умел с достоинством (а он тогда именно просил чего-то для обустройства родника). Потому и не было ему нигде отказа.

Если бы мне кто-то сказал в то время, что отец Владимир — «духоносный старец» какой-нибудь, я бы только улыбнулся в ответ. Слишком уж простой он, конкретный, опять же, не броский… Но вот этой осенью повел он меня к себе в трапезную на обед. С нами был за столом афонский монах, русский родом, но подвизающийся в греческом монастыре Святой Горы. Оказалось, он считает отца Владимира своим духовником. И ставит его молитву, его духовные советы выше некоторых афонских подвижников… Я их не сравниваю, а просто рассказываю.

Несколько слов хочется сказать о его матушке Татьяне. Она все-таки матушка удивительная. Сумела не стать лишь «тенью своего мужа», но при этом быть незаметной и тихой, молитвенной, доброжелательной, доброй. Каково ей сейчас, при такой-то потере… К тем, кто будет молиться о упокоении священноинока Владимира, обращаюсь с просьбой: помяните о здравии эту настоящую русскую матушку, настоящую, в высоком значении слова, русскую попадью… Поддержите ее в таком тяжелейшем испытании.

Ушел от нас отец Владимир в иную, лучшую жизнь, срезанный как спелый колос, налившийся трудами и молитвами, радостями и горестями земной жизни. Испивший свою чашу пастырскую, художническую, просто русскую да мужскую — до самого дна. Видно было невооруженным глазом, как любит Бог этого доброго пастыря. Как благословляет его труды и начинания. И вот пришло ему время уходить туда, куда всегда он возносился Горе в молитве. Царствие ему Небесное!

Антон Жоголев

См. также